Главная категория > История
В те далекие годы
(1/1)
amenet:
Рашид Ханашхович Савв,
поселок Энем, Республика Адыгея[/color]
Моя прабабушка - дочь Тхаркаховых –Тхьаркъохъупхъу (у адыгов было принято звать невестку по фамилии ее рода). Как рассказывали наши родители и друзья, дочь Тхаркаховых была умной, культурной, обаятельной, трудолюбивой женщиной. У нее был дар красноречия. Она подкупала всех своим вежливым, приятным обращением, знала и умела читать Коран, соблюдала все ритуалы.
Дочь Тхаркаховых прекрасно готовила адыгейские блюда для малого и большого количества людей, со знанием накрывала стол, шила национальные мужские и женские костюмы.
Выйдя замуж, она попала в большую родовую семью. Все мужчины и женщины в семье были трудолюбивыми, жили дружной семьей на берегу Черного моря у подножья горы Шисхарис (район цементного завода «Октябрь» Новороссийска). Это место называлось Шаохабль.
Семья была богатой. Члены семьи занимались земледелием, скотоводством, торговлей. Во главе семьи был Шао Маскъ, умный, талантливый организатор рода, владея шестью языками, умел с толком решать все возникшие вопросы, воздействовать на людей. Ему было более 100 лет. Задолго до Русско-Кавказской войны он неоднократно говорил, что идет борьба между Турцией, Англией, Россией, Францией за усиление влияния на Северо-Западном Кавказе и захват земель адыгских племен. Предсказывал, что России удастся захватить эти земли. Особенно часто стал повторять это после Бзиюкской битвы 1796 года.
Однажды в Цемесскую бухту зашли необычные, неторговые корабли. Маскъ стоял, наблюдая за ними. Они пришвартовались там, где стояли торговые корабли. Вышли из них военные. Во главе их был адмирал И.Ф.Ушаков и капитан Н.Н.Раевский. Они сошли на берег со свитой, подошли к Шао Маскъ, который стоял со своими внуками и правнуками. У них был вид суровый и серьезный. Потребовал сложить оружие на землю, но у наших не было никакого оружия. Указали на парусный корабль, на кормовой части, которой была небольшая пушка, спросили: «чей». Маскъ сказал, что он принадлежит им. А «гости» заявили, что этот корабль и пушка, весь берег принадлежит России, Турция уступила ей эти места.
В это время на поверхности воды-моря, выпрыгнула рыбка. Указывая на нее, Маскъ сказал, что он дарит им эту рыбку, также как Турция уступила им эти земли. Недовольный таким ответом, самоуверенно чувствующий себя гость стал грубить ему, а Маскъ в свою очередь ответил тем же. Один из военных толкнул его. Шао Маскъ сказал, что такого от них не ожидал, раньше русских он встречал с хлебом и солью и они его также.
О том, как дальше развивались трагические события, в роду передавали друг другу рассказ бабушки.
«Всем жителям берега предложили в течение трех дней убраться дальше от берега. Жителями здесь были люди одного рода, одной семьи. Три дня ходили в трауре, очень переживали, что веками обжитые земли придется покинуть. Не могли представить, как будут жить в других местах.
На четвертый день, когда спросили, почему еще на месте, мужчины, чувствуя свою правоту, ответили: «Мы на своей земле, вы пришли незвано распоряжаться на ней. Вы захватчики. Убирайтесь восвояси!» Завязалась борьба. Трех адыгов убили, пятерых ранили. Подожгли дома со всех сторон аула.
Старший скомандовал: забрать из домов все самое ценное, одежду отнести подальше от огня, запрячь в подводы быков. Раненным оказали помощь, убитых положили в подводы. Проехали немного и за кладбищем остановились, смотрели как горели дома. Женщины и дети плакали. Состояние каждого из нас было удручающим.
Всех успокаивал Маскъ, повторяя одни и те же слова: «Все делается так, как Аллах велел. В жизни человека не бывает постоянства. Обязательно бывает подъем до высшей точки, затем начинается падение. С этим надо смириться, терпеливо переносить все».
Проехали в противоположную сторону от берега моря на северо-восток. Доехали до речки Антхъэ (Антхе). На берегу этой речки остановились в лесу. На следующий день начали строить дома плетенные, крытые камышом и кугой, лозой виноградной и жили так зимой. В них днем и ночью беспрерывно горел огонь. Люди были отрезаны от привычного мира.
Так жили несколько лет. Мужчины уезжали верхом на лошадях, с оружием в руках отстаивали шапсугскую землю в бассейне рек Шебжа, Афипса, Убина, Иль. В неравных схватках количество мужчин сокращалось.
Все как могли участвовали в приобретении оружия. Весь золотой запас был отдан тем, кто собирал средства на приобретение оружия. При этом Маскъ говорил: «Мне нисколько не жалко отданное золото, лишь бы оно пошло на пользу страдающему моему народу».
На новом месте жизнь была непривычно бедно. Сократилось количество лошадей, скота, земли почти не было. Горе, нищету принесла война всем нам.
Через несколько лет на аул стали наступать царские войска. Они сожгли десятки аулов по пути, убивали детей, стариков, женщин.
Шао Маскъ скомандовал: «Все на коней!». Сам он надел самый лучший свой парадный костюм, взял саблю, прикрепил к ремню, сел на лошадь, а с ним братья, сыновья, внуки отправились отбивать атаку царских войск.
Девушек и невесток послали наблюдать за происходящими событиями и явиться с вестями домой.
На ровную поляну поскакала русская конница. Казалось, что тут им не будет оказано сопротивление. Вдруг из леса выскочили всадники. Командовал, как положено в роде, самый старший Маскъ. Завязался бой с двух сторон. Шум, крики, лошади становились на задние ноги, передние поднимали высоко, как будто собираются взлететь. Эхо боя раздавалось по лесу и горам. Саблями рубят русские солдаты - наших, а наши – русских. Бой продолжался полдня. Трупами людей и убитыми лошадьми усеяна поляна.
Подоспело подкрепление русской коннице, а нашим не было помощи. Мы видели своими глазами, как рубили саблями наших. Рыдали и рвали волосы на себе. Я видела, как моего мужа зарубили два всадника. Я потеряла сознание. Кто-то из женщин привел меня в чувство. Видим, старший брат мужа повернул назад, проехал немного, посмотрел кругом, увидел как его родные пали на поле брани, снова развернулся и бросился вперед на противника. Окруженный со всех сторон врагами, он храбро сражался. Но его тоже, как остальных, зарубили.
Когда мы пришли в аул, он уже был сожжен. Куда ушли Шаовы – неизвестно. Начались скитания с одного места на другое. Три дня бродили без еды. Я везде искала родных и своих детей.
Зашли в один овраг, где у источника стояли дети, а чуть подальше от них женщины. Один старый мужчина из бочки давал детям в руки мед. Дети ели и тут же подходили к источнику, пили воду.
Тут среди детей нашла свою старшую дочь Куако и двоих сыновей Заурбеча и Адышеса, а самого старшего сына не нашла. Дочке было 9 лет, сыновьям 7 и 5 лет. Они не знают, где наши родные и где старший брат.
Всех нас здесь окружили, взяли в плен.
Лагерь для горцев находился там, где раньше был аул Пшизебай.
Здесь были женщины и дети. Нас заставляли работать. Я вместе со многими горянками изготовляла бурки, шила мужскую одежду – черкески и шапки, обрабатывала кожу, вязала носки и рукавицы. Молодые казаки входили в лагерь, брали девушек в жены. Их после этого никогда не показывали родным, увозили подальше от них.
На мою девочку Куако стали заглядываться казаки. Я ее лицо мазала грязью, заставляла не умываться, ходить в грязной одежде.
Не все офицеры и солдаты царя к нам относились плохо. Они подходили к нам и, скрываясь от других, давали продукты, кое-какие вещи, гладили детей по головке.
Мы были в плену несколько лет. Война закончилась. Стали освобождать пленных. Меня привели к войсковому начальнику, спросили: «Куда ты поедешь?». Я ответила: «Поеду туда, где наша земля, к берегу моря». Оказалось, что туда не разрешается». Спросили, как фамилия. Ответила с адыгейским произношением «Шъау». Как послышалось писарю, так и записал «Савв».
Все, кто был со мной в лагере – шапсуги, натухайцы (Ачмизовы, Бжассо, Натхо, Схаляхо, Джасте, Савв и другие) были внесены в список и поселены в аул Бжегокай.
Мы стали жить в ауле на берегу реки Кубани в непривычном для нас месте. Затем переехали жить на берег реки Афипс, основали аул Новый Бжегокай. Когда построили железную дорогу в Новороссийск, я со своими сыновьями ездила по праздникам в родные места, заходила на родовое семейное кладбище, молилась за родственников. Просили Аллаха, чтобы не допустил больше войны, ибо они являются большим бедствием для всех людей».
Дочь Тхаркаховых высоко несла честь своих родных, своего народа. Жила достойно в ауле. Умерла в 1903 году.
газета «Согласие» 11 мая 1994 г
Навигация
Перейти к полной версии