На Кавказе все хорошие истории имеют тенденцию ветвиться.
Фазиль Искандер
Вступление, с которого начинаем, произошло в мае 1982 года. В то время я работал в Адыгейском областном научно-методическом центре и жил в Майкопе. Мы со старшим братом сидели на балконе его новой двухкомнатной квартиры, и, любовались красотой нового для нас вида, попивали чай, как вдруг он попросил обратить внимание на рослого молодого человека в спортивной одежде, который пробегал метров десять - пятнадцать не спеша, а потом медленно шагал. Меня поразило в его поведении то, что он озирался украдкой по сторонам, а затем достал одну штучку оттуда и, чиркнул спичкой, задымил на весь мир - облегченно вздохнул!....
Мой брат при этом едко улыбнулся, посмотрел на меня, засмеялся и сказал, перефразируя строку из знаменитого стихотворения М. Ю. Лермонтова: « Не вынесла душа новосела». Брат рассказал о том, что тот молодой человек, после товарищеской футбольной игры, только и твердил, что получив новенькую квартиру, будет жить по-новому, то есть бросит курить. Не бросил курить.
Я тоже долго ломал свою грешную голову о своей миссии над собранными мной архивными делами, стародавними книжными изданиями, полевыми материалами, воспоминаниями знакомых мне доброжелателей и, наоборот - недоброжелателей... И так же как тот курильщик опять-таки потянулся за сигаретой, так и я потянулся за ручкой.
Рано утром в пятницу 14 августа 1992г. руководство пятимиллионной Грузии развязало войну против стотысячного абхазского народа. Грузинские войска вторглись на территорию Абхазии и стали расстреливать мирных граждан, подвергали их пыткам и насилию, сжигали дома и села. На захваченной территории производилась этническая чистка. Абхазы оказали войскам Госсовета Грузии отчаянное сопротивление, на помощь им пришли добровольцы, в ряду которых воевал и автор этих строк.
Чтобы читатель имел представление о тех, кто нам тогда противостоял, приведу выдержку из работы замечательного нашего земляка Г.М.Дерлугьяна (родом из города Краснодара, ныне живущего и работающего в США): «употребление наркотиков было едва ли не повальным. Бойцы корпуса «Мхедриони» («Всадники») под командованием харизматично-колоритного бывшего грабителя банков, доктора искусствоведения и неплохого романиста Джабы Иоселиани, охарактизированный одним из знающих собеседников как «плохие мальчики из хороших тбилисских семейств», по его же словам, отличались более изысканными и дорогими пристрастиями к морфинам. В тоже время как менее элитарные, в массе своей сельские и субпролетарские национальные гвардейцы бывшего скульптора Тенгиза Китовани довольствовались анашой. Значительную часть времени бойцы проводили за вином и яствами, собранными в ближайших домах или отобранными у их обитателей (многие из которых так же были грузинами)»[1]. С таковыми год мы противостояли.
В ночь на 30 декабря 1992 года команда наша из кабардинцев и абхазов находились на правом берегу реки Гумиста у разбитого многоэтажного спортивного комплекса в местечке называемом Шицквара (Шц1къ1уара- абхазское его название воспроизводится настолько верно, насколько
позволяет наш адыгейский алфавит). Лежал снег, группами, расположившись у костров, мы вели вялые разговоры. То и дело слышались прерывистые мотивы, а иногда два-три куплета какой-нибудь песни. К описываемому моменту я сидел за костром с группой абхазов.
позволяет наш адыгейский алфавит). Лежал снег, группами, расположившись у костров, мы вели вялые разговоры. То и дело слышались прерывистые мотивы, а иногда два-три куплета какой-нибудь песни. К описываемому моменту я сидел за костром с группой абхазов.
Вдруг я, воспрянув духом, спел в русском варианте песню «У адыгов обычай такой», разумеется, перефразировав текст песни, то есть вместо слов «адыгов» я туда вставил «абхазов» и, вместо «чэтлыбжьэм» - «абыстом».
У адыгов обычай такой!
Если где-то в кругу молодых
Держит речь седовласый адыг,
Ты не вздумай его перебить,
Придержи свою гордость и прыть,
Уважай его возраст седой –
У адыгов обычай такой.
Если гость постучит у двери,
Гостю сердце свое отвори,
И полдома на время отдай,
И четлибжем его угощай,
И пои ключевою водой –
У адыгов обычай такой.
Если строить решил себе дом,
Весь аул помогает трудом.
Ты один не поднимешь бревно,
А для всех – как пушинка оно.
Встанет радостный дом над рекой –
У адыгов обычай такой.
Если дочь родилась или сын,
Нашей славной страны гражданин,
Ты прижми его нежно к груди,
А в саду деревцо посади
В честь того, кто нарушил покой –
У адыгов обычай такой!
В дружбе преданным будь до конца,
Не поддерживай в споре глупца,
Тайны сердца храни под замком,
Слово мудрых блюди, как закон,
Пустяками их не бейспокой –
У адыгов обычай такой!
Ты не вздумай его перебить,
Придержи свою гордость и прыть,
Уважай его возраст седой –
У адыгов обычай такой.
Если гость постучит у двери,
Гостю сердце свое отвори,
И полдома на время отдай,
И четлибжем его угощай,
И пои ключевою водой –
У адыгов обычай такой.
Если строить решил себе дом,
Весь аул помогает трудом.
Ты один не поднимешь бревно,
А для всех – как пушинка оно.
Встанет радостный дом над рекой –
У адыгов обычай такой.
Если дочь родилась или сын,
Нашей славной страны гражданин,
Ты прижми его нежно к груди,
А в саду деревцо посади
В честь того, кто нарушил покой –
У адыгов обычай такой!
В дружбе преданным будь до конца,
Не поддерживай в споре глупца,
Тайны сердца храни под замком,
Слово мудрых блюди, как закон,
Пустяками их не бейспокой –
У адыгов обычай такой!
Вдруг ко мне подсел моложе меня один абхаз и в дружественной беседе со мной как-бы, между прочим, поинтересовался, мол, откуда мне знаком текст этой песни. А я полушутя - полусерьез ответил, что этой песне меня научил один старик из абхазского селения Атыдзта и, следуя русской поговорке: «Чем дальше в лес – тем больше дров», - пошел дальше: мол, слова её принадлежат («нарочно забыв» при этом знакомого мне автора текста) ушедшему из жизни в 20-х годах двадцатого века абхазскому поэту Иоа Когониа.
Дальше - хуже. В июне того же года в кругу абхазов пел я песню, услышанную от Аслана Ибрагимовича Шорова, родом из потомков беглых кабардинцев, в свое время мы с ним учились в Адыгейском педагогическом институте. Басовый его голос по сей день стоит у меня в ушах. Приведу весь текст этой песни:
Нас загоняли в глубокие шрамы ущелий,
Нас убивали вдали от веселий.
Наши отцы камнями стали,
Но сквозь камни мы прорастали.
Нас убивали вдали от веселий.
Наши отцы камнями стали,
Но сквозь камни мы прорастали.
Припев:
В нашем краю ты был или не был,
В нашем краю ты был или не был,
Видел ли горцев - настоящих мужчин,
Но пока живы, не все хоть один -
над Черкессией безоблачное небо.
Припев:
Мы прославляем от века до века
Гордую силу и власть человека,
Былинную славу наших отцов,
Былинную славу наших отцов,
Дерзко смотревших смерти в лицо.
Припев:
Но не родился ещё человек,
Чтоб смог горы заставить гробами,
Эльбрусом владеть дерзновенной рукой
И сделать черкесов рабами.
припев:
Несколько раз пел я эту песню перед абхазами, при этом переставляя «Черкесию» на "Абхазию», а «Эльбрус» на «Мамдзыщхьа» (Гора в Гагринском районе Абхазим), а добровольцам из Кабарды - так, как я слышал от Аслана Шорова.
«Час Х» настал для меня по окончании грузино-абхазского противостояния. В начале октября 1993 года я принимал морскую ванную рядом с базой отдыха «Черноморец», что находится в Гудауте. Вдруг ко мне подходят два абхаза и три кабардинца и задают вопрос примерно такого содержания, мол, чьими словами будет те две песни, где от реки Псоу до реки Ингури в разнобой слышат слова?
Было не до смеха... И я чисто сердечно признался во всем, добавив, что автор текста первой приведенной нами песни является Киримизе Хаджимуссович Жанэ, отрапортовал, что я отношусь к многотысячной аудиторий, симпатизирующей поэзии высокочтимого Киримизе Жанэ, добавив при этом, что он много лет подряд являлся ответственным секретарем Союза писателей Адыгеи, по его заслугам был и остается в почете и уважении...
Было не до смеха... И я чисто сердечно признался во всем, добавив, что автор текста первой приведенной нами песни является Киримизе Хаджимуссович Жанэ, отрапортовал, что я отношусь к многотысячной аудиторий, симпатизирующей поэзии высокочтимого Киримизе Жанэ, добавив при этом, что он много лет подряд являлся ответственным секретарем Союза писателей Адыгеи, по его заслугам был и остается в почете и уважении...
- Тебе, Шапсуг (так чаще всего меня звали боевые товарищи из Кабарды), наверное, уже доводилось в своей жизни слышать правдивую русскую поговорку: «Из песни слова не выкинешь». На мой утвердительный ответ он принял позу, подобную во все времена первенствовавшему в моде на Кавказе кабардинцу, продолжил примерно так: « как ты себе представляешь созданную тобой своей фантазией ситуацию? Ведь мы, адыги, помогли абхазам изгнать военные отряды грузин, а ты чуть было не противопоставил нас против самих абхазов.
Добро, что не вынудил нас открыть второй фронт...».
В знак примирения мы согласились пострелять в воздух. Так и сделали.
Это был мой последний выстрел в Абхазии.
[1] Г.М.Дерлугьян. Адепт. Бурдье на Кавказе. М.,2012 (Глава 6. Борьба за Советские обломки. Отечественная война народов Абхазии и горских добровольцев). С.435