«Черкесы богато одарены как умственными способностями, так и красотою…»

О военном историке Николае Федоровиче Дубровине знают немногие. Это несправедливо: сделавший блестящую карьеру и дослужившийся до генеральских чинов военный сделал значительный вклад в русскую военную науку. На основании тщательнейшего изучения и анализа архивных материалов, он дал достоверное описание войны 1812 года, Крымской и – что особенно интересно нам – Кавказской войны. За огромные заслуги в 1886 году Дубровина избрали членом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, а с 1893 года и до самой кончины в 1904 году он служил непременным секретерам Академии наук.  А в 1870 году в №3-4 «Военного сборника» был опубликован очерк Н.Ф. Дубровина «Черкесы (адиге)». В нем Николай Федорович тепло и с восхищением пишет о бывших противниках.  

Шаткость религиозных убеждений и жизнь, проводимая в постоянной опасности, сообщили черкесу такие особенности характера, которые, в основании своем, противоречат друг другу. В народе, не имевшем никаких властей, каждый должен был заботиться о себе и об общественной пользе, заводить связи и употреблять силу слова для ограждения своих интересов. Такое политическое устройство развивает присутствие духа, быстроту соображения, а постоянные физические упражнения и деятельность -способствуют развитию телесной красоты, гибкости и силы.

Черкесы богато одарены как умственными способностями, так и красотою; но все духовные способности употреблялись на хищничество и войну. Между черкесами то семейство, в котором один из его членов не был убит или ранен в каком-либо сражении с врагами, вошедшими в пределы его родины, не пользовался уважением соотечественников.

"Адыги". Мухамед Хахандуков

Храбрые по природе, привыкшие с детства бороться с опасностью, черкесы в высшей степени пренебрегали самохвальством. О военных подвигах своих черкес никогда не говорил, никогда не прославлял их, считая такой поступок неприличным. Самые смелые джигиты… отличались необыкновенною скромностью: говорили тихо, не хвалились своими подвигами, готовы были каждому уступить место и замолчать в споре; за то на действительное оскорбление отвечали оружием с быстротою молнии, но без угрозы, без крика и брани.

Будучи чрезвычайно впечатлителен, черкес легко увлекался, но весьма скоро и приходил в себя. В обращении с соплеменниками был вежлив, почтителен к старшим, откровенен, говорил смело и резко то, что думал.

Когда черкес находился в составе партии и принужден был сражаться в присутствии своих товарищей, то выказывал удивительную храбрость и необыкновенные подвиги самопожертвования. Он знал, что подвиги его видят все, что храбрость его с избытком будет вознаграждена общею молвою.

Примеры скупости были весьма редки между черкесами; да и нельзя было быть скупым, когда в обычае народа укоренилось правило, что порядочный человек должен подарить вещь нуждающемуся по первому его слову или намеку. Стоило только похвалить чекмень, бурку, лошадь пли другую вещь, как черкес тотчас же дарил вам ее. Эта щедрость составляла весьма важное условие в жизни черкеса, потому что бедный, ничего не имеющий человек, мог посредством подарков тотчас же получить лошадь, оружие, одежду и, таким образом, снарядиться на войну…

И если, с одной стороны, черкес не дорожил своим имуществом, то, с другой стороны, когда дело шло на спор, касалось его самолюбия, он готов был тягаться двадцать лет, за какого-нибудь украденного у него теленка, лишь бы только не уступить противнику, и тогда спорам и разбирательствам не было конца.

С неподкупною любовью к родине, черкес сохранял твердую веру в блестящую будущность своего народа. У полудикого человека любовь к родине проявляется бессознательною привязанностью к месту рождения, к обычаям, которые он считает лучшими в мире. Насильственно оторванный от родных гор и ущелий, он тоскует. Бывали частые примеры, что изгнанный из общества и не имевший возможности явиться, без явной опасности, на родину, часто ночью приезжал на родные ему поля, просиживал целые ночи вблизи того аула, где провел молодость и с рассветом уезжал.

"Молодой черкесский воин". Мухамед Хахандуков

Для черкеса, жившего в маленькой независимой общине, родина казалась ему большою; он видел, что она независима, воюет и заключает мир с такими же соседями, как она сама – и это придавало ему гордость и сознание собственного достоинства.

Особенности характера мужчин перешли частью и на женщин, которые не менее гордились своим происхождением, отлично знали старшинство родов княжеских и дворянских и важность каждого рода. Необходимые по этим статьям сведения передавались из поколения в поколение, с истинно-аристократическим отпечатком. 

Обращение черкесских девушек было скромно и исполнено достоинства. Красота их с давних пор не находила соперниц: правильные черты лица, стройный стан, маленькие руки и ноги, поступь, походка и все движения являли что-то гордое и благородное. Все, кто только мог видеть черкесских женщин, свидетельствуют, что между ними встречаются такие красавицы, при виде которых невольно останавливаешься пораженный изумлением. «Про черкешенок» – говорит очевидец – «можно сказать, что они вообще хороши, имеют замечательные способности, чрезвычайно страстны, но в то же время обладают необыкновенною силою воли».

>>  "Черкешенка" из кн. Эд. Спенсера "Путешествия на Западный Кавказ". 1838 г.

Чтобы составить себе понятие о красоте черкесской девушки или женщины, представьте себе прелестные темно-карие глаза, опушенные шелковистыми ресницами; взгляд девушки – то спокойный, с томным и страстным выражением, то устремленный вдаль и пытливо перебегающий с одного предмета на другой. «Нежный румянец»,  – пишет очевидец,  – «разлитый по маленьким щечкам, самые формы нежные, почти воздушные и вместе столь совершенные и пластичные, все это, казалось, принадлежало возрожденной богине любви. С другой стороны, детски-спокойный взгляд, благородно-обрисованное чело, розовые линии рта, которые, казалось, скорее намекали на коралловые уста, чем обнаруживали их и что-то особенное во всей фигуре придавали девушке вид такого благородства и достоинства, что всякое чувственное помышление исчезало при ее приближении».

Темно-каштановые волосы, подстриженные по-горски, оттеняли необыкновенно белое, нежное лицо и довершали очарование.

Черкесский женский костюм чрезвычайно живописен. Поверх широких суженых книзу шароваров, надевается длинная белая рубашка из бязи (бумажного холста) или кисеи, разрезанная на груди, с широкими рукавами и с небольшим стоячим воротничком. По талии рубашка стягивается широким поясом с серебряною пряжкою. Сверх рубашки надевается шелковый бешмет какого-нибудь яркого цвета. Бешмет шьется короче колена, с короткими выше локтя рукавами, полуоткрытый на груди и украшенный продолговатыми серебряными или другими металлическими застежками. На ногах легкие красные, сафьянные чевяки, обшитые галуном; на голове круглая шапочка, с небольшим околышем из смушек, обложенная серебряным галуном; верх шапочки повит белою кисейного чалмою, с длинными концами, падающими за спину. Из-под шапочки вьются всегда распущенные по плечам волосы и придают много прелести костюму и красоте девушки.

Черкесы не скрывали своих девушек; девушки не носили покрывала, бывали в мужском обществе, плясали с молодыми людьми и ходили свободно по гостям; каждый мог видеть девушку и прославлять ее красоту. Замужние женщины были скрыты для постороннего глаза, в сокровенных комнатах сакли.

Черкесские девушки были очень целомудренны, несмотря на предоставленную им свободу, и весьма редко впадали в ошибку. Нравственность черкесских жен была также довольно строга…

С ранних лет все мечты девушки были направлены к одной цели: выйти замуж за бесстрашного воина и чистою попасть в его объятия. Малейшее увлечение со стороны мужчины приводило девушку в робость, и она с неудовольствием и страхом отталкивала от себя соблазнителя.

 – Харам! – (нечисто, запрещено) говорила она. – Станешь моим мужем, все будет твое, а теперь ничего не позволю.

"Исламей". Мухамед Хахандуков

Черкесы редко рано выдавали дочерей замуж, и предоставляли часто им право выбрать жениха. На аульных свадьбах девушка могла видеть молодых людей, которые, в свою очередь, давали ей заметить свою любовь взглядами и выстрелами в честь ее, когда она танцевала; но разговор и какие бы то ни было объяснения с девушкою не допускались. Через друзей и доверенных лиц молодой человек узнавал чувства девушки, и тогда уже сватался. Хотя в большей части случаев родители и не препятствовали дочери выбирать себе жениха, но случалось нередко, что, дав слово одному, способствовали другому, более богатому и знатному, в похищении своей дочери, а девушка, раз похищенная, становилась женою похитителя.

Черкесы любят поэзию и песни. В прежнее время у них были поэты, гекоко, слагатели народных песен. Они были по большей части простолюдины и редко знали язык священников – людей грамотных. Такие поэты высоко были чтимы князьями и дворянством; они ходили в бой и были впереди войск. Князья любили иметь при себе певцов и гордились ими. Умение сочинить песню во все времена глубоко уважалось.

Песни, особенно старинные и притом о родных героях, составляли для черкесов святыню. Едва разнесется по горам весть о смерти героя, как в честь его тотчас же слагалась песня. Родственники умершего собирали к себе всех известных певцов. Вдохновение требует уединения, и потому певцов на время удаляли из аула в ближайший лес, снабдив их всем необходимым для жизни.

Песня выслушивалась, певцы получали награды и разносили новую песню по всему пространству, обитаемому черкесским племенем.

Автор: Адам Дымов

Фонд черкесской культуры «Адыги» им. Ю.Х. Калмыкова