ЧУДЕСНО И ЛЕЧИТЬСЯ, И ЖИТЬ

Непосвященному – удивительно. Среди музеев Нальчика обнаруживается и такой: Мемориальный дом-музей украинской писательницы Марко Вовчок. Урождённая Мария Александровна Вилинская широко известна рассказами и повестями из украинской и русской народной жизни и переводами французских писателей.

В ее богатой событиями жизни – дружба с Тарасом Шевченко и Тургеневым, Добролюбовым и Писаревым, Жюль Верном и Флобером. Долгие годы она жила в Санкт-Петербурге и в Европе, а на склоне жизни выбрала… Нальчик.

НА "ГАДАТЕЛЬНОМ КУРОРТЕ"…

"О Нальчике пишу только голую правду, – писала Мария Александровна старшему сыну Богдану.  –  Это гадательный курорт в будущем, пока – грязная слобода со всеми свойственными такой слободе атрибутами, и в слободе жить, разумеется, отвратительно. Но в верстах трех-четырёх от местечка чудесно и лечиться и жить".

Чудесно и лечиться, и жить… Автору письма уже под 70. Жизнь почти прожита и здоровье некрепко. А животворный воздух Кавказа – притча на устах у всех. Вот и давняя, еще по Гейдельбергу в Германии приятельница, Юлия Петровна Ешевская, вдова профессора Московского университета расхваливает целительный нальчикский климат на все лады. Ей ли не знать – Юлия Петровна много лет живет в Нальчике и пленена природой этих мест. И кабардинцы, хвалит вдова профессора истории, трудолюбивые, приветливые.

Мария Александровна с мужем – чиновником удельного ведомства Михаилом Лобач-Жученко приехали погостить и решились: Михаил Демьянович купил у титулярной советницы Никольской участок в 600 квадратных сажен  над речкой в трех-четырёх верстах от тогдашнего неблагоустроенного Нальчика. И подарил его любимой супруге.

Интерьеры Дома-музея Марко Вовчок после реконструкции.

Титулярная советница расщедрилась и добавила к покупке десять возов навоза даром – удобрить землю и разбить сад. Фруктовые деревья на диво быстро прижились. К концу лета 1906 года и домик был готов: три комнаты, черепичная крыша, веранда с видом на белоголовые вершины. Как часто Мария Александровна сидела там и вспоминала, вспоминала… Всю жизнь, все слёзы, всю любовь.

Ее жизнь начиналась грустно и одиноко. Отец, офицер Александр Алексеевич Вилинский оставил дочь сироткой в 7 лет. Мать Прасковья Петровна во вдовах не засиделась, но отчим, ловелас, растратил все, что принесла супруга. А девочку и вовсе отдали в пансион в Ельце. Ладно, тетка двоюродная, Варвара Дмитриевна Писарева жалела, к себе иной раз брала.

И примечала: девочка толковая, ласковая, учиться любит. Ох, жалко, бесприданница, придется в гувернантки идти, в чужой дом, на горькие хлеба.

Гувернантки из Марии Вилинской не вышло, хотя готовили – отдали в харьковский частный пансион, который готовил домашних учительниц. Там Маша и выучила украинский язык, на котором потом напишет свои лучшие рассказы: прежде в Орловской губернии, где родилась, она его и слыхом не слыхивала!

Украинского фольклориста, этнографа, композитора Афанасия Марковича сослали в Орёл по делу тайной антикрепостнической организации "Кирилло-Мефодиевское братство". Там он и встретил Марию – к ней в ту пору сватался губернский богач. Небогатому и неблагонадежному Марковичу выпало не дать захлопнуться золотой клетке. А еще открыть миру писательницу, великолепно пишущую на неродном украинском языке.

Вместе с Марковичем Мария собирала украинские пословицы и песни, вместе с ним придумывала псевдоним, которым подписала свои рассказы, которые послали в Санкт-Петербург. Адресата – давнего знакомого Марковича еще по Кирилло-Мефодиевскому братству Пантелеймона Кулиша выбрали неспроста: он владел типографией. И псевдоним выбирали хитро: его образовали от имени основателя рода казака Марка, прозванного "Вовком", то есть волком.  Мужское имя, да еще с намёком на крепкую хватку, должно было помочь пробиться в суровом мире, устроенном для мужчин.

Но оказалось, что у Марко Вовчок есть и другое, чисто женское оружие. Секрет ее обаяния не разгадан до сих пор. Сколько сломано копий, какие противоречивые суждения!

"Что такого в этой женщине, что все ею так увлекаются? – кипела недоброжелательница. – Внешне – простая баба... противные белые глаза с белыми бровями и веками, плоское лицо... А все мужчины сходят от нее с ума: Тургенев лежит у ее ног, Герцен приехал к ней в Бельгию, где его чуть не схватили. Кулиш из-за нее разошелся с женой..."

Злопыхателям возражают портреты: на них прекрасные внимательные серые глаза, роскошные русые волосы. Читаются и великолепные манеры – недоброхоты назовут их умением влезть в душу.

Обильно цитируют русского критика Скабичевского, известного ядовитым пером: "Единственно, чем можно объяснить, ее сердцеедство, это недюжинным умом и умением вкрадываться в душу собеседника... В начале знакомства она производила на вас такое впечатление, что казалось, и не найти такой симпатичной душевной женщины: как она понимает вас, как сочувствует вам во всем. Но мало-помалу, в этом симпатичнейшем и задушевнейшем существе сказывалась немалая доля коварства… "

Список сердечных побед Марко Вовчок непомерно велик. Кто только не лежал у ее ног, начиная с упомянутых уже Тургенева, Герцена, Кулиша! Кулиш немедленно издал присланную книжку, Тургенев лично перевел рассказы на русский язык.

Тарас Шевченко посвящал ей стихи, называл преемницей и литературной дочерью и даже организовал покупку в складчину золотого браслета. Злые языки обвиняют писательницу в гибели Добролюбова от чахотки и троюродного ее брата Писарева, будто бы утопившегося от несчастного чувства.  

С двоюродным племянником Герцена Александром Пассеком ее связало огромное чувство, и Маркович дал ей свободу, но восстала семья Пассека и… Влюбенные сбежали в Италию, но Пассек вскоре скончался от чахотки. Французский издатель Пьер-Жюль Этцель предложит ей заняться переводами и… тоже влюбится – безответно и на долгие годы. Роковая женщина!

Окружённая любовью и погружённая в работу – список ее произведений в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона занимает несколько строк, а ведь были еще переводы Андерсена, Жюля Верна и многих других – Марко Вовчок познала и горькую горечь утрат, и  омерзительный вкус скандалов.

Будто бы мало ей было завистливых соперниц и уязвлённых жён – на нее ополчились сотрудницы ее собственного журнала "Переводы лучших иностранных писателей". В той мутной воде уже и не разобрать: был ли плагиат, не было ли, случайно или преднамеренно  из фразы "Переводы под редакцией М. Вовчок" исчезли слова "под редакцией". Поднявшийся шум был так велик, что журнал пришлось закрыть.

Если чего и не хватало Марии Александровне для окончательного уничтожения  репутации, так это романа с другом и ровесником сына. Но выпускник Морского училища Миша Лобач-Жученко и слышать не мог об отказе. И Марко Вовчок сдалась – но поставила условием тайный гражданский брак.

Через шесть лет все тайное стало явным, и Мария Александровна прожила с Михаилом Демьяновичем в нежной любви и полном согласии долгие 35 лет. Они даже сына Бориса вырастили. И лишь через много лет, взрослый Борис узнал, что Мария Александровна ему не мать, а бабушка, а сам он – внебрачный ребенок ее сына Богдана от первого брака.

Много лет по служебной надобности Михаила Демьяновича супруги Лобач-Жученко колесили по югу России, жили в Саратове, Ставрополе, селе Александровском под Ставрополем. А на склоне лет выбрали Нальчик.

	"…БЛАГОСЛОВЛЯЛИ  НАЛЬЧИК"
Купание в реке Нальчик. Фото ок. 1911 г.

"Воздух удивительный – ни слякоти, ни ветров. Вот я пишу и вижу в окошко ослепительное голубое небо, под окошком цветут гиацинты, распускаются нарциссы, фиалки усыпают везде траву, лесистые горы начинают зеленеть, вдали сияют снежные, и солнце, солнце, солнце, еще не жгучее, но какое животворное," – радовалась Мария Александровна в письме сыну Богдану.

"Внизу река Нальчик горная, сродни Тереку, летит в берегах. Купаться в ней можно только сидя — неглубокая, и, сидя, чувствуешь, что вдруг тебя двинет вперед, от камня, где приютился, и оттуда на тебя нападет волна. Надо хвататься за камень. Чтобы не утянуло дальше... но купанье все-таки, по моему мнению, превосходное. ...Я своими глазами увидела несколько больных, поникших, унылых, которые через месяц уходили бодро и благословляли Нальчик…"

И снова о благодатном крае: "У нас благорастворение воздухов: солнце так бьет в окно, что мешает писать, земляника, столь ценимая в Петербурге, цветет вторично, месячная обильно дает плоды, в садике благоухает гелиотроп и резеда, листва облетела, но лес, кажется, говорит: "Хорош я и облетевший".

Следующего листопада Мария Александровна, увы, не увидела: к концу второго лета их жизни в Нальчике измученное сердце отказало. Михаил Демьянович исполнил последнюю волю обожаемой жены – похоронил ее тут же в саду, под любимой грушей.

А рука у писательницы оказалась легкой. Хутор Долинский, где она обрела вечный покой, в будущем стал настоящим курортом Долинском. Теперь он вошел в черту города Нальчика, но курортом быть не перестал. И всякий приезжающий в санаторий или дом отдыха спешит на экскурсию в обновленный дом-музей Марко Вовчок.

На  церемонии открытия Дома-музея Марко Вовчок после реконструкции. В центре – министр культуры КБР Руслан Фиров, кинорежиссер Владимир Вороков и Сергей Горяев, пра-правнук Марко Вовчок.

Кстати сказать, на торжественной церемонии открытия музея после масштабной реконструкции встретились потомок Марии Александровны, председатель Московского  отделения Союза художников Сергей Горяев и потомки Тараса Шевченко, жители Нальчика Борис и Николай Серебрянские. И принесли цветы к памятнику Марко Вовчок.

Автор: Ольга Дерико.

Фото: частные архивы, Национальный музей КБР, http://archivesjournal.ru, timag82.livejournal.com.

ЦИТАТА:   «Весьма растроган. Признаюсь, узнал много нового о работе своей пра-прабабушки. А дворик перед ее домом я даже узнал, поскольку не раз видел на старинных ее фотографиях, которые мы бережно храним.  Творчество Марко Вовчок имело огромное значение для Украины: она была писателем, замечательным переводчиком и фактически одним из создателей литературного украинского языка, того, что сейчас является для Украины государственным.   Люди, служащие добру, всегда едины. А вы молодцы, я вами горжусь».    (Сергей Горяев, праправнук Марко Вовчок, известный российский художник и глава Союза художников Москвы на церемонии открытия музея после реконструкции).